№31: Финансовый кризис в Турции и чем он грозит Украине
Курс турецкой лиры к доллару обновляет антирекорды на фоне разногласий Анкары и Вашингтона. Чтобы успокоить панику на валютном рынке, турецкие власти объявили о готовности потратить миллиарды долларов из золотовалютных резервов для поддержки банков. (пишет Ростислав Шаправский корреспондент РБК-Украина)
Финансовые аналитики исключают возможность дефолта Турции, но считают вполне реальным такой исход для ряда турецких компаний. Это крайне нежелательный сценарий развития событий для европейских банков, кредитующих турецкий бизнес, а также для украинских экспортеров.
Турция находится на пороге финансового кризиса, который может задеть Евросоюз и ряд других стран, в том числе и Украину. За последнюю неделю курс турецкой лиры к доллару обвалился почти на 30%, установив 13 августа исторический антирекорд на отметке 6,9 лир/доллар. Центробанк Турции в понедельник объявил о введении экстренных мер для стабилизации ситуации на валютном рынке, пообещав выделить банкам для поддержания ликвидности в общей сложности около 10 млрд долларов. Уже во вторник, 14 августа, лира незначительно укрепилась – до 6,55 лир/доллар.
Резкому падению курса лиры предшествовало обострение отношений Турции с США. Вашингтон в начале августа ввел санкции против двух членов турецкого правительства — министров юстиции и внутренних дел. В Штатах возмущены содержанием под стражей в Турции американского пастора Эндрю Брансона, которого турецкие власти обвиняют в причастности к попытке государственного переворота в 2016 году. Турецкая сторона в свою очередь требует от США прекратить расследование в отношении госбанка Halkbank и вернуть в Турцию банкира Хакана Аттилу.
К политическим разногласиям добавились торговые споры. Паника на валютном рынке в конце прошлой недели усилилась после того, как президент США Дональд Трамп объявил о введении пошлин на алюминий и сталь из Турции в размере 20% и 50% соответственно. Пытаясь повлиять на ситуацию на валютном рынке, президент Турции Реджеп Эрдоган заявил, что его стране «объявлена экономическая война» и призвал население скупать лиру и сдавать евро и доллары. Но эффект от его заявления получился противоположный: население и бизнес начали еще активнее покупать иностранную валюту, «сбрасывая» лиру.
Лиры и гривны вместо долларов и евро
Задолго до конфликта с США Эрдогана упрекали во вмешательстве в монетарную политику и в давлении на центральный банк Турции. Глава турецкого государства был категорически против предложенного центробанком повышения учетной ставки как меры по сдерживанию инфляции. Более того, в предвыборной президентской кампании в начале года Эрдоган говорил, что, выиграв выборы, он намерен более жестко контролировать валютную политику в стране, что, собственно, и случилось.
«Центробанк уже давно делает лишь то, что хочет Эрдоган, равно как и другие госучреждения. Здесь больше ничего не делается без его согласия, — говорил в комментарии DW турецкий экономист Атилла Ешилада. — Если бы банк действительно был независимым, то он бы отреагировал на происходящее еще два года назад и существенно повысил процентную ставку для борьбы с инфляцией».
Учетную ставку центробанк Турции все же был вынужден поднять с 8% до 17,75% в течение всего нескольких месяцев. Впрочем, падение лиры в августе показало, что экономическая политика Эрдогана явно дает сбой. Несмотря на это, турецкий президент сохраняет популистскую риторику, к примеру, обещая отказаться от использования доллара. В разгар паники на валютном рынке турецкий лидер предложил не использовать доллар во внешнеторговых операциях, перейдя на расчеты в национальных валютах с Украиной, Россией, Китаем и Ираном. Но, по мнению финансовых аналитиков, опрошенных РБК-Украина, реализовать подобные намерения турецкие власти не смогут.
«Сделать это не удавалось ни КНР, ни России, и не удастся Турции. Технически это невозможно даже в экономике с высокой долей госсектора, как РФ или КНР, у Турции тут ничего не выйдет кроме громких заявлений», — полагает член Украинского общества финансовых аналитиков Виталий Шапран.
Перевести расчеты в национальные валюты – лиру и гривну, — непростая задача, соглашается руководитель аналитического подразделения группы ICU Александр Вальчишен. По его мнению, единичные примеры перехода на расчеты гривна/лира могут быть, но для того, чтобы они стали массовыми, нужны договоренности на более высоком уровне.
«Должна быть кредитная поддержка со стороны центральных банков. Турецкие банки, к примеру, должны давать кредит в своей валюте украинскому бизнесу, который захочет купить продукцию у турецких производителей. Но, действуя в таких рамках, мы поддерживаем их экономику, а не свою. Потому нужны зеркальные действия, чтобы турки брали гривну в кредит и покупали украинскую продукцию. Но и от такого сотрудничества выгода для нас тоже неочевидная», — уверен Вальчишен.
В виду того, что турецкая лира в последнее время нестабильна, для Украины расчеты в турецкой валюте не выгодны, добавляет руководитель аналитического департамента Concorde Capital Александр Паращий.
«Наш экспорт в Турцию в долларовом выражении в два раза больше импорта из этой страны. Если у нас все расчеты с турецкими контрагентами будут в лире, то у нас будет переизбыток турецкой валюты. Возникнет вопрос, куда ее девать и по какому курсу менять. Для большинства украинских компаний это будет неприемлемо», — полагает Паращий.
Третий торговый партнер
Турецкие проблемы все же могут сказаться на Украине. Как минимум падение лиры может спровоцировать снижение объемов нашего экспорта в Турцию и сокращение общих доходов украинских экспортеров, говорит аналитик Альпари Максим Пархоменко.
Напомним, Турция — третий по величине экспортный рынок для Украины после стран Евросоюза и России. По данным Госстата, за первые пять месяцев 2018 года Украина поставила в Турцию товаров почти на 1,2 млрд долларов, что на 12,4% больше, чем за это же время в прошлом году. Это больше 6% всего экспорта из Украины.
По оценкам Александра Паращия, падение экспорта может произойти в сегменте потребительских товаров. Тогда как экспорт сырья, в том числе для турецкой металлургии, вряд ли сократится, полагает аналитик.
«На данный момент Украина продает в Турцию товары с невысоким уровнем обработки. Это товары черной металлургии и агропродукция. Спрос на них со стороны турецкой промышленности будет всегда», — соглашается Максим Пархоменко.
С другой стороны, по мнению Виталия Шапрана, из-за санкций США к турецким металлургам могут пострадать и украинские металлургические предприятия, поскольку цены на стальной прокат в регионе снизятся.
Удар по Еврозоне
Турецкой экономики в ближайшие месяцы не удастся избежать последствий как от паники на валютном рынке, так и от торговых санкций США. Причем, по словам экспертов, прежде всего, в зоне риска находится частный бизнес.
«У самой Турции нет больших долговых обязательств. Есть вопрос дефолта корпоративных заемщиков. Корпоративный сектор Турции сильно закредитован в иностранной валюте. С учетом такой сильной девальвации определенный набор дефолтов неизбежен. Но у Турции как у страны таких рисков нет», — уверен специалист отдела продаж долговых ценных бумаг Dragon Capital Сергей Фурса.
Прямой эффект от турецкого кризиса на себе может ощутить и Еврозона, предполагает Александр Вальчишен. «Турция была кандидатом на вступление в ЕС, страна ориентировалась на поставки товаров в Евросоюз, европейские банки поддерживали заемщиков в Турции, кредитовали их», — говорит собеседник из ICU.
«У европейских банков большая доля присутствия на турецком рынке. Именно поэтому евро и страдает. Насколько сильным будет влияние на еврозону, пока сказать сложно», — добавляет Сергей Фурса.
Но для Еврозоны эта ситуация разрешится проще, чем для Турции, считает Александр Вальчишен. «У Европейского центрального банка есть прямые отношения с Федеральной резервной системой США. И в случае необходимости ФРС предоставит кредит для ЕЦБ, а ЕЦБ, соответственно, начнет поддерживать свои банки. Если предположить, что кризис в Турции заденет еврозону, у еврозоны есть предохранитель последней инстанции в долларах – ФРС. Они должны им помочь, несмотря на то, что у президента США Дональда Трампа есть торговые вопросы к ЕС», — пояснил экономист.
