Выпуск №151: Project Syndicate (США): это год юаня?

Вопрос, начнется ли какой-либо решительный переход от доллара к юаню в этом году, остается открытым, считают авторы статьи. И приводят доводы в пользу своих сомнений. Но, указывают они, когда дело касается долгосрочной перспективы, руководство Китая уверено в своей валюте.

Нью-Дели — Когда инвестор-миллиардер Рэй Далио недавно предсказал, что китайский юань станет глобальной резервной валютой, мир принял это к сведению. Это было предсказание, которому своими усилиями способствовало китайское правительство. Теперь вопрос заключается в том, принесет ли наступающий Год Быка существенные изменения, необходимые для позиционирования юаня и реализации амбиций политиков.

Подобно конкурсу красоты, конкурс на получение статуса резервной валюты отличается относительной привлекательностью. Международные трейдеры и инвесторы должны решить, какая из доступных им валют наиболее удобна для использования, поддерживается самой сильной финансовой системой и — что, возможно, наиболее важно — пользуется поддержкой надежного суверена. Сегодня появилось новшество: оба главных мировых суверена, похоже, соревнуются в том, чтобы снизить свою надежность.

Относительную привлекательность сложно определить количественно. Но в основе этой концепции лежит один фактор, который можно точно измерить: размер экономики страны-эмитента. Как объяснил экономист Пол Кругман в своей статье 1984 года, «валюта страны, которая имеет значение на мировых рынках, станет лучшим кандидатом на международные деньги, чем валюта меньшей страны». Другими словами, глобально доминирующая экономика — это «аппаратный комплекс» для международной резервной валюты.

У Китая, что очевидно, есть необходимый аппаратный комплекс. С 2013 года он был крупнейшим мировым трейдером, на сегодняшний день его экономика больше, чем у Соединенных Штатов по паритету покупательной способности, а скоро он выйдет вперед и по рыночным обменным курсам. Исходя из этих причин, один из нас (Субраманиан) десять лет назад указал на то, что юань станет конкурентом и в конечном счете затмит доллар.

С тех пор Китай добился большого прогресса в повышении относительной привлекательности юаня. Его экономика продолжала расти намного быстрее, чем ВВП США, и на начало кризиса covid-19 стала более устойчивой. Его центральный банк начал разработку и тестирование цифровой валюты. И во всем развивающемся мире клиенты его инициативы «Один пояс, один путь» начинают использовать юань в своих растущих торговых и финансовых операциях с Китаем.

Но доллар доказал свою стойкость. Как показали Гита Гопинатх, главный экономист Международного валютного фонда, и ее коллеги, подавляющее большинство торговых операций по-прежнему подлежат оплате в долларах, и доллар по-прежнему играет важную роль в трансграничном финансировании.

Основная причина устойчивости доллара по отношению к юаню заключается в том, что американский экономический аппаратный комплекс дополняется всеми нематериальными качествами, которые поддерживают доверие инвесторов. И не в последнюю очередь сильной банковской системой, поддерживаемой надежным сувереном. Китаю еще предстоит пройти долгий путь в этих областях.

Чтобы укрепить доверие к своей финансовой системе, Китаю необходимо укрепить свои банки с высокой долей заемных средств и чрезмерным объемом кредитования. После этого ему следует отменить контроль за капиталом и гарантировать большую прозрачность, чтобы инвесторы могли выходить на китайские финансовые рынки с уверенностью, что они знают, что покупают. Затем китайские власти должны взять на себя обязательство по сохранению отмены ограничений на движение капитала, чтобы инвесторы были уверены, что они всегда смогут вывести свои деньги из страны. Все это нельзя сделать быстро, а на то, чтобы убедить инвесторов в необратимости изменений, потребуется еще больше времени.

Далее следует задача укрепления доверия к суверену. Китаю будет необходимо убедить другие страны в том, что он есть и останется надежным экономическим партнером. Это потребует еще больше времени и усилий, особенно с учетом того, что китайское правительство двигалось в неправильном направлении. Возможно, Китай, помог в ведении переговоров по недавно согласованному Всеобъемлющему региональному экономическому партнерству, но он также использовал торговые санкции как форму политического наказания против одного из своих основных торговых партнеров, Австралии.

Более того, Китай подавляет движения активистов за свободу слова и демократию в Гонконге, не беспокоясь особо о последствиях для статуса города как международного финансового центра. Он также применил карательные меры против одного из своих ведущих предпринимателей в финансовом секторе, основателя Alibaba Джека Ма, в то же время опубликовав новую стратегию развития «двойного обращения», которая безошибочно сигнализирует о повороте экономической политики внутрь.

ились вопросы, особенно при президенте Дональде Трампе. Например, санкции администрации Трампа против Ирана запрещают банкам США иметь дело не только с этой страной напрямую, но и с любыми иностранными банками, которые там работают. В результате другие страны — включая многих друзей и союзников США — осознали, насколько они уязвимы перед односторонними действиями США. Хотя доминирование доллара обеспечивает удобство, теперь оно связано с потенциально высокой ценой — настолько высокой, что Европе пришлось создать свой собственный механизм трансграничного клиринга для торговли.

Совсем недавно администрация Трампа вновь предприняла прямые меры против Китая, приказав финансовым учреждениям и инвесторам США разорвать связи с некоторыми государственными китайскими фирмами и исключить три китайские компании из списка Нью-Йоркской фондовой биржи. С тех пор китайские власти планируют ответные меры, чтобы защитить китайские компании от пращей и стрел финансового господства США.

Остается неясным, какая страна сделала больше для подрыва доверия к собственному программному обеспечению, поэтому нельзя с уверенностью предполагать, что господство доллара непоколебимо. Китай все еще может выиграть конкурс резервной валюты либо в силу того, что юань становится более привлекательным, либо просто потому, что менее привлекательным стал доллар.

Более того, стоит вспомнить, что история не на стороне доллара. Историк экономики из Массачусетского технологического института покойный Чарльз П. Киндлбергер предсказал, что «доллар закончит на исторической свалке вместе с фунтом стерлингом, гульденом, флорином, дукатом и, если вы захотите вернуться в прошлое, левантийским безантом».

Вопрос, начнется ли в этом году какой-либо решительный переход от доллара к юаню, остается открытым. Но когда дело касается долгосрочной перспективы, руководство Китая уверено в своей валюте. Похоже, они уже убеждены, что их аппаратный комплекс окажется привлекательным, несмотря на недостатки программного обеспечения. Не столь тонкое послание миру состоит в том, что юань будет править — независимо от того, что делает Китай.

Арвинд Субраманьян — бывший главный экономический советник правительства Индии. Является профессором экономики в Университете Ашоки. Автор книги «Затмение: жизнь в тени экономического господства Китая».

Джош Фелман — директор JH Consulting.

Оригинал публикации: The Year of the Renminbi?