Долговые пузыри БРИКС лопаются один за другим, увеличивая риск дефляции
Половина мировой экономики находится в шаге от дефляционной ловушки. МВФ считает, что вероятность дефляции составляет 20 процентов.
«Мы должны оставаться чрезвычайно бдительными. Дефляция может наступить в результате шока в экономиках стран с низкими показателями инфляции, которые намного ниже целевых. Я не думаю, что кто-нибудь будет спорить, что инфляция в еврозоне гораздо ниже целевых показателей», — заявила глава МВФ Кристина Лагард в Давосе.»
Вырисовывается достаточно занятная картина: крупнейшие экономические державы, США и Китай, должны ужесточить денежную политику, даже не взирая на 20-процентный риск дефляции. Хотя обе страны, без сомнения, понимают, что кредитные пузыри представляют ещё бóльшую угрозу.
Не трудно представить, о каком шоке идёт речь. Это шок, который мы уже наблюдаем в Турции, Индии и Южной Африке, экономики которых резко затормозили, вынужденные защищать свои валюты из-за оттока глобальной ликвидности. В своём последнем отчёте «Движение капитала и риски в развивающихся странах» Всемирный банк предупреждает, что сворачивание валютного стимулирования ФРС может «повернуть вспять» мировую финансовую систему.
«Если реакция рынка на сворачивание будет слишком резкой, то в течение последующих нескольких месяцев приток капитала на развивающиеся рынки снизиться на 80 процентов. Даже если это будет лишь краткосрочной коррекцией, то всё равно может нанести серьёзный ущерб экономике этих стран, увеличив риски финансово-экономического кризиса», — говорится в отчёте.»
В отчёте отмечается, что, чтобы справиться с ситуацией, страны должны будут контролировать движение капитала, или, если говорить техническим языком, они должны будут преодолеть «невозможную троицу» независимой денежной политики, фиксированного обменного курса и свободного движения капитала. Уильям Браудер из фонда Hermitage считает, что именно в этом направлении и будет развиваться кризис, а инвесторы с удивлением обнаружат, что их деньги заперты, как это уже случилось на Кипре и вскоре произойдёт в Египте. Цепная реакция начнёт самовоспроизводиться. «Люди начнут спрашивать себя, какая страна следующая», — говорит он.
Развивающиеся рынки составляют сегодня половину глобальной экономики, поэтому мы движемся в темноте».
По грубым подсчётам в период после банкротства Леман в развивающиеся рынки было вложено 4 триллиона долларов иностранных средств, бóльшая часть из них – это «импульсные инвестиции», сделанные слишком поздно. МФВ утверждает, что 470 миллиардов – это непосредственно средства, напечатанные ФРС. «Мы не можем прогнозировать, какая сумма из этого объёма снова всплывёт на поверхность и как быстро это произойдёт», — комментирует представитель МВФ.
Всё больше стран вынуждены ужесточать свою денежную политику на фоне дешевеющих национальных валют. Чем дольше это продолжается и дальше распространяется, тем выше риск, что это превратиться в глобальный дефляционный шок.
Во вторник центральный банк Турции пошёл на крайние меры и повысил ставку рефинансирования с 4,5 до 10 процентов, чтобы остановить бегство капитала. Такой шаг просто парализует экономику и может оказаться таким же бесполезным, как и попытки Англии защитить идеологию системы Европейского механизма курсов валют (англ.ERM) в сентябре 1992 года.
В среду на полпроцента ставку рефинансирования подняла Южная Африка, чтобы защитить рант; в четверг за ней последовала Индия, подняв ставку на четверть процента до 8 процентов. Бразилия и Индонезия предприняли аналогичные меры ещё несколько месяцев назад, пытаясь остановить девальвацию своих валют.
Ситуация в других странах несколько лучше, в основном за счёт положительного сальдо по счетам текущих операций.
Но даже и у них остаётся всё меньше пространства для манёвров. Чили и Перу придётся снижать ставки в ответ на резкое падение цен на металлы. Россия находится на полпути к рецессии, но не может запустить рост, пока рубль нещадно падает в цене по отношению к евро. Центральный банк расходует резервы со скоростью 400 миллионов долларов в день, чтобы защитить рубль. Что же касается Украины, Аргентины и Таиланда, то эти страны уже давно вошли в кризисное пике.
Китай, имея 3,8 триллионов долларов резервов, играет по своим правилам, ограничивая доступ иностранного капитала. Но и он тоже является источником мощного дефляционного импульса для глобальной экономики. В прошлом году он инвестировал 5 миллиардов долларов в строительство заводов (столько же, сколько США и Европа вместе взятые), увеличив и без того избыточный производственный потенциал глобальной экономики.
Рынки искренне верят, что то же самое «бюро решений», которое приложило руку к созданию огромного кредитного пузыря объёмом 24 триллиона долларов, теперь сумеет деликатно разобраться с этим пузырём, что не удавалось ранее ФРС в 1928 году, Банку Японии в 1990 году и Банку Англии в 2007 году.
Маной Прадхан из Morgan Stanley считает, что центральный банк Китая пытается одновременно понижать и повышать ставки, а это «представляет серьёзную угрозу росту».
Это героический поступок — как операция без наркоза. Это прямо противоположно тому, что делала ФРС после 2008 года, когда валютное стимулирование помогло смягчить шок. Он утверждает, что 45 процентов всех кредитов частного сектора Китая требуют рефинансирования в течение следующих 12 месяцев, так что советуем вам пристегнуть ремни.
Вдобавок к этому Китай пытается поддержать свою промышленность наплаву, сохранив текущий обменный курс. Патрик Артус из французского банка Natixis отмечает, что рост зарплат и снижение производительности означает, что теперь производство аэробуса A320 в Тяньсцин стоит на 10 процентов дороже, чем в Тулузе.
Последствия очевидны. В какой-то момент Китай может попытаться ослабить юань, чтобы удержать свою долю рынка и отобрать лидерство у Японии с её 30-процентной девальвацией иены в рамках Абэномики.
Альберт Эдвардс из Сосьете-Женераль считает, что это может перерасти в настоящий дефляционный шок, который затмит события азиатского кризиса 1998 года.
Европа проиграла противостояние из-за своей консервативной денежной политики. Данные Евростата говорят о том, что Италия, Испания, Нидерланды, Португалия, Греция, Эстония, Словения, Словакия, Латвия, а также привязанные к евро Дания, Венгрия, Болгария и Литва испытывают сильную дефляцию уже с мая месяца. В Польше и Чехии цены на соответствующие активы начали снижаться ещё в июле, во Франции – в августе.
Показатель денежного агрегата М3 в еврозоне падает уже на протяжении восьми месяцев, сократившись на 1,1 процента за прошедший квартал. Согласно данным ЕЦБ объёмы кредитования частного сектора за три месяца упали на 155 миллиардов евро.
Ещё до Рождества глава ЕЦБ Марио Драги говорил о «запасе прочности» против дефляции, а теперь ведёт себя подозрительно пассивно, будто бы вынужденный покориться воле Бундесбанка. В Давосе он дважды без особого энтузиазма повторял мантру о том, что базовая инфляция вернулась на уровень 1999 года после кризиса в Азии и 2009 года после банкротства Леман, а посему соответствует норме.
Однако обстоятельства, в которых мы находимся сегодня, кардинально отличаются от тех, что сопровождали эти два события.
Тогда, в 1999 и 2009 годах мы находились в самом начале кредитного цикла. Теперь же идёт пятый год старого цикла и 80 процентов мировой экономики ужесточает денежную политику или урезает стимулирование. Поэтому следующая рецессия вытолкнет западные экономики в зону дефляции.
Подушка безопасности США несколько больше, но ненамного. Рост денежной массы М2 замедляется даже быстрее, чем в те девять месяцев, которые предшествовали банкротству Лемана в 2008 году.
Тем, кто думает, что дефляция безобидна, следует послушать главу Банка Японии Харухико Курода, который по себе знает, что такое 15 лет снижающихся цен: доходы бизнеса падают, инвестиции в технологии прекращаются, как следствие, задыхаются инновации. «В Японии с тех пор царит негативный настрой», — говорит он.
Если подобное произойдёт в Европе, то задолженность стран «средиземноморского клуба» (обобщённое название Испании, Италии и Греции – прим.Mixednews), что называется, выйдет из берегов и погрузит в пучину все надежды на преодоление экономического спада и снижение массовой безработицы, прежде чем демократии пострадавших стран лишатся своей автономии.
