Совладелец «Даноши»: «Бизнес в Украине в два раза прибыльней, чем в ЕС»
Датчанин Том Аксельгаард впервые посетил Украину 21 год назад. Увиденное шокировало его, но заставило понять: он хочет делать бизнес в Восточной Европе. Сегодня входящие в возглавляемый бизнесменом холдинг Axzon Group – компании Poldanor в Польше и «Даноша» в Украине – вторые по объему производства на своих рынках. «У нас нет цели быть самими большими. Мы хотим быть лучшими», – говорит Аксельгаард.
В августовском номере Forbes выходит статья о составляющих эффективности бизнеса «Даноши». На сайте мы публикуем интервью с основателем компании.
– Как получилось, что вы предпочли бизнес в Восточной Европе отлаженному в Евросоюзе?
– Я потомственный фермер, и дед, и отец были фермерами. Мои планы на жизнь всегда были предельно конкретными – иметь свою семейную ферму в Дании.
Свое первое сельхозпредприятие я купил в 1982 году за 1,7 млн датских крон (около 80% из них – заемные деньги), и мы с супругой начали вести хозяйство. Казалось, все сложилось так, как я хотел. Но очень скоро стало понятно, что реальность отличается от мечты: быть фермером в Дании – это совсем не то, чего я ожидал.
– Чем же реальность отличалась от мечты?
– Это был период бурного развития Европейского союза. Сельхозпроизводители получали денежные дотации, нам оказывали всестороннюю поддержку. Однако это все больше напоминало плановую экономику. Я производил молоко, но из-за квот мне зачастую приходилось избавляться от него, выливая в поле. Доходами своей фермы я был доволен, но сама система не казалась мне правильной.
ЕС буквально «купался» в еде. Были горы масла, горы мяса и всего остального, потому что производство этих продуктов щедро дотировалось. Европейским фермерам оставалось лишь оптимизировать производство.
И в то же время в мире было много мест, где люди голодали. Я подумал, что мне, как фермеру, было бы лучше на свободном рынке, где экономика – рыночная, а людям на самом деле нужна еда.
Восточная Украина начала 90-х годов зимой – для меня это был просто шок
– И где было такое место?
– В конце 1980-х я начал задумываться об Африке. Убедил жену, что нам нужно ехать в Замбию и производить молоко – там был огромный дефицит этого продукта. Поскольку поездка в Африку требовала больших денежных затрат, подготовка к переезду затянулась, и в это время мир стал стремительно меняться. Упал железный занавес, и оказалось, что за ним в Восточной Европе существуют страны, рынки, реальные люди.
В 1992 году я приехал в Запорожье в качестве консультанта по молочному животноводству и выращиванию свиней датской фирмы Сlauhan Project A.S. Восточная Украина начала 90-х годов зимой – для меня это был просто шок. Не хватало качественного сырья для производства корма, персоналу недоставало знаний и навыков, электричество включалось максимум на полдня.
Люди были очень бедны и крали все, что могли: корма, оборудование, технику. Это была катастрофа. Но визит в Запорожье дал понять – я хочу работать в Восточной Европе.
– Но сначала вы решили инвестировать в Польшу – там было лучше?
– Ситуация с животноводством была одинаковой по всей Восточной Европе – в Украине, России, Румынии… В Украине из 20 млн голов свиней осталось 6 млн. Я решил, что хочу быть частью перестройки этой отрасли.
Но контраст между Запорожской областью и моей родиной был слишком велик. Кроме того, существовал фактор расстояния – у меня осталась ферма в Дании, которой нужно было управлять. Поэтому я решил начать где-то посередине – в Польше.
10 миллионов гривен для старта
– Почему вернулись в Украину в 2003 году?
– За 10 лет в Польше мы построили прибыльный бизнес. У нас налажено производство свиней, молока, выращивание зерна, была инфраструктура – все это стабильно работало, и мы могли двигаться дальше. Кроме того, с 2002 года было известно, что Польша вступает в ЕС, а я по опыту Дании знал, к чему это приводит в АПК. Мы решили двигаться дальше на Восток и попытаться сделать то же, что в Польше.
– Почему для локации было выбрано Прикарпатье?
– На самом деле сначала я пытался обосноваться в 150 км от Киева, в Золотоноше. Там была очень большая закрытая ферма (сейчас – Селекционный племзавод «Золотоношский» – Forbes). Но на аукционе, в котором участвовал и я, это предприятие перекупили ливанцы. Они приобрели ферму за $750 000. Это была моя первая попытка купить в Украине ферму, и она провалилась.
Когда через некоторое время мы опять начали искать подходящую площадку в Украине, самым лучшим сочли предприятие в Ивано-Франковской области.
– Фактор близости к границе сыграл свою роль?
– Ни в малейшей степени. Ни тогда, ни сейчас мы не ориентировались на экспорт. Мы просто искали наилучший вариант. Ферма была большой, но заброшенной и поэтому относительно дешевой. В некоторых зданиях росли деревья, не было электричества, ничего не было. Но нас это не пугало, так как мы изначально понимали, как восстановить этот объект – мы много раз делали это в Польше.
– Во сколько обошлась покупка?
– Не более 10 млн гривен. Вряд ли для кого-то на рынке эти здания представляли интерес. Но для нас они были ценны, потому что там была инфраструктура, туда шли дороги и там были стены. За счет этого мы экономили около 40% стоимости постройки. Поэтому для нас это была хорошая сделка.
Еще одно преимущество данной фермы – в примыкающих землях. Для свиноводства важно располагать достаточным количеством земли для утилизации отходов без вреда для окружающей среды. К слову, в случае с предприятием в Золотоноше не было никаких гарантий, что мы смогли бы взять в аренду и использовать прилегающие земли.
– Всегда ли Axzon выходит на рынок/расширяется за счет покупки и реконструкции существующих ферм?
– Когда мы начинали бизнес в Польше, то для нас было типичным приобретение старых государственных ферм, их перестройка и модернизация с учетом экологических норм. Это была, можно сказать, наша экспертная сфера. Также мы поступили и с нашей первой фермой в Украине.
– Вы подсчитывали, насколько эффективнее реконструкция ферм, чем строительство с нуля?
– У нас есть своя строительная фирма, мы производим даже часть инвентаря. С экономической точки зрения это самый выгодный способ запустить производство, если вы, конечно, четко знаете, что делаете. Сейчас мы рассматриваем возможности приобретения существующих хозяйств – это может оказаться дороже, но зато позволит расширяться быстрее.
40%
составила в 2012 году маржа EBITDA в Украине. Это вдвое больше, чем в Польше
– Каков удельный вес украинского бизнеса в выручке Axzon?
– Что касается оборота, то по итогам 2012 года – это треть (в 2012-м выручка «Даноши» достигла 432 млн грн – Forbes). Но в прибыли Украина генерирует половину (за 2012 год прибыль «Даноши» достигла 207 млн грн – Forbes).
– Какая разница в рентабельности «Даноши» и Poldanor?
– В 2012-м маржа EBITDA в Украине была практически вдвое больше по сравнению с Польшей: 40% против 20%. В 2013 году в Украине ожидается маржа EBITDA 25%, а в Польше – только 7-8%.
– По вашему мнению, сколько составляет средняя рентабельность в отрасли в Украине?
– В первой половине 2013 года из-за высоких цен на корма и относительно низкой стоимости мяса в Украине пострадало большинство производителей свиней. То есть мы говорим о нулевой прибыли у среднестатистического свиновода и убытках компаний, у которых нет вертикальной интеграции бизнеса. Эффективные предприятия имеют маржу EBITDA в размере 20%, но это единицы.
– Как будет меняться этот показатель?
– Рентабельность свиноводства в последние годы не очень хорошая. 75% в стоимости производства занимает корм. Поэтому цена корма – пожалуй, самый важный параметр. В последние годы цены на зерно были высокими, настоящий бум произошел в 2007-2008 и 2011-2012 годах. Цены на свинину не поспевали за такой динамикой. Только имея очень высокий уровень эффективности, можно было достичь какой-либо приемлемой маржи в те годы.
Но в Украине с этим дела обстояли лучше, нежели, например, в Западной Европе, и намного лучше, чем в России, где последние полгода стоимость свиней была катастрофически низкой.
Поэтому мы верим в интегрированную модель бизнеса. Если у вас налажено производство зерна, вы менее уязвимы. На чем-то вы сможете заработать деньги – или на производстве свиней, или компенсировать снижение рентабельности производства мяса, продавая дорогое зерно.
– В этом году мировой урожай зерна будет рекордным и превысит прошлогодний на 7%. В связи с этим вы рассчитываете на рост рентабельности?
– Да, но не сразу. Результат 2013 года точно будет хуже, чем в 2012-м, потому что мы продолжаем «есть» зерно прошлого урожая, а оно довольно дорогое. В 2013 году ожидается высокий урожай зерна, в том числе в Европе, а это значит, что будет понижение цен. Но воспользоваться этим мы сможем только год спустя.
Поэтому ожидаем низкого результата в 2013 году, и очень хорошего – в 2014-м. Как минимум такую же рентабельность, как в 2012 году.
Принцип «Три М»
– Как «Даноша» достигает показателей рентабельности выше рыночных?
– Моя теория эффективного управления фермой сводится к трем «М»: менеджмент, менеджмент и еще раз менеджмент.
Многие думают, что главное – купить дорогую систему кормления, которая правильно смешивает ингредиенты и вовремя подает их. Это не так. Успех в сельском хозяйстве не имеет никакого отношения к совершенству оборудования, которое вы используете. Техника может только помочь, облегчить некоторые вещи и в какой-то мере сделать процессы более точным. Но только люди приносят результат. Я впервые это почувствовал еще тогда, в начале 90-х, на ферме вблизи Запорожья. У нас были современные технологии, дорогое оборудование, но без квалифицированных сотрудников все это было бесполезно.
Конечно, важны и другие факторы: инфраструктура, корма, технологии, генетический материал. Датские породы свиней, безусловно, наилучшие в мире, и я так говорю не потому, что я датчанин. У них лучшая плодовитость, лучшее соотношение затрат корма и прироста (feed conversion ratio).
Но результат на 90% зависит от управления и от персонала. Люди должны знать, что они делают, они должны быть мотивированы на достижение высокого результата. Механика тут не сработает. Вы имеете дело с живыми существами, о них нужно заботиться постоянно и делать это наилучшим образом.
– Сколько украинцев в руководстве «Даноши» и сколько их среди менеджеров среднего звена?
– Совет директоров «Даноши» состоит из трех человек, один из них украинец (административный директор компании Сергей Августов. – Forbes). Большинство наших менеджеров среднего звена – украинцы.
– Есть ли какие-то принципиальные отличия в подготовке украинских кадров и западных специалистов?
– Да. Украинцы, окончившие университеты сельхозпрофиля, имеют хорошие теоретические знания. Но когда доходит дело до того, чтобы применить их практике – начинаются проблемы. Студенты в Дании умеют совмещать теорию с работой на ферме.
Когда я был молодым фермером, то сам доил коров, выполнял всю необходимую работу, и я знаю точно, как ее надо делать. Сейчас я стою во главе большой компании, но я все равно знаю, как и что делается на ферме. Практические навыки приносят результат.
– У многих игроков рынка вызывают сомнение заявленные «Даношей» показатели конверсии корма – 2,4 кг при среднерыночном показателе в 4 кг. Как формируется такая разница?
– Это умение соотнести генетику и состав корма – нужное количество протеина, кислот, витаминов. Причем он должен соответствовать потребностям животного на каждом из этапов жизни. Также нужно подобрать рацион, который на 100% подойдет свиноматке, чтобы у нее было молоко для кормления поросят.
Животному должен подходить климат, температура, воздух. Маленькие ошибки приводят к большим проблемам. И тут мы опять возвращаемся к важности роли персонала. Если люди на ферме не понимают, каким должен быть уровень температуры, как и когда нужно скорректировать кормление, то техника тут бессильна. Эти мелкие нюансы влияют на то, будет ли у вас прибыль или убыток.
Успех в сельском хозяйстве не имеет никакого отношения к совершенству оборудования, которое вы используете
– Насколько ваша модель бизнеса типична для глобальных игроков в Западной Европе?
– Эффективность свиноводческого бизнеса в Западной Европе тоже не унифицирована, хотя, возможно, разница в показателях не столь разительна, как в Украине.
Каждый раз, когда нас настигает кризис в производстве, компании с самой низкой результативностью автоматически покидают бизнес и средний уровень эффективности на рынке меняется. Также будет происходить и в Восточной Европе.
– Является ли принципиально важным элементом вашей бизнес-модели строительство биогазовых установок?
– До кризиса это было очень выгодно, выплаты на Emission reduction unit были громадны (13 евро за 1 тонну единицы сокращения выбросов). Сегодня бизнес по производству биогаза не процветает, прибыльность равна нулю. Как правило, экономия в европейских странах начинается с того, что правительство урезает затраты на охрану окружающей среды.
Но мы верим в это направление бизнеса и считаем, что для свиноводства это правильный способ развития, хотя сейчас он и не приносит прибыли.
– Сколько стоит строительство биогазовой установки в Украине и в Польше?
– В Украине одна установка производительностью 1 мегаватт обходится в 45-50 млн грн. В Польше – около 40 млн грн. Разница возникает из-за того, что в Украину нам нужно импортировать часть оборудования и платить при этом пошлину и НДС. В законах указано, что ввоз механизмов и техники для постройки биогазовых установок не облагается пошлиной, но на практике нам воспользоваться этой льготой не удавалось ни разу.
– Каков средний срок окупаемости такой установки?
– Когда условия были благоприятными, а в Польше это 2005-2012 годы, окупаемость была быстрой – 2,5-3 года. Период окупаемости подобного завода в Украине – 10 лет, и это учитывая, что мы используем электричество, которое производим, для собственных нужд.
– Сколько это от общей потребности?
Одной установки, которую мы построили в селе Копанки, мощностью 1 мегаватт достаточно для одной фермы (всего у «Даноши» 5 ферм в Ивано-Франковской области – Forbes).
Если у меня будет возможность арендовать землю на 50 лет, то я сделаю это и не буду думать о покупке
– Насколько вы обеспечены собственным зерном?
– Сейчас на 70%.
– Будете увеличивать земельный банк, чтобы довести показатель до 100% (сегодня земельный банк компании – около 11 000 га)?
– Да, но фактор обеспечения зерном тут вторичен. Мы больше обеспокоены наличием достаточного количества земли для утилизации отходов. Нам необходимо около 0,7-0,8 га земли на каждую свиноматку.
– Вы приобретали бы участки в собственность, если бы запустился рынок земли?
– Не обязательно. Я не заинтересован в спекуляции землей. Мне нужно достаточное количество наделов для фермы, чтобы организовать экологически правильное производство.
Если у меня будет возможность арендовать землю на 50 лет, то я сделаю это и не буду думать о покупке.
– Как вы оцениваете господдержку в этой отрасли в Украине, получали ли вы какую-то государственную помощь?
– У правительства есть неплохая инициатива, касающаяся компенсации процентов по кредитам. К сожалению, мы не получали никакой поддержки.
Но мы, в принципе, против дотаций, я за свободный рынок. Кроме того, дотации, будучи неравномерно распределенными, могут изменить конкуренцию на рынке.
Субсидии – это хорошая подмога, когда вы только начинаете производство. Дальше лучше выплывать самим. Я не думаю, что в долгосрочной перспективе украинскому правительству нужно поддерживать сельскохозяйственный бизнес. Он должен быть прибыльным. Тут есть все условия для конкурентоспособного агропроизводства: самые лучшие в мире земли, оптимальный климат, в большинстве регионов приемлемая инфраструктура.
Бизнес-мультипликация
– В 2013 году Axzon начал активно привлекать средства. Для каких целей они нужны?
– У нас довольно амбициозные планы на ближайшие 3-5 лет. Мы планируем инвестировать более 300 млн евро в расширение нашего производства в Украине, Польше и в России.
– На что будут потрачены деньги в Украине?
– В ближайшие три года мы планируем увеличить объем производства в Украине в три раза. Сейчас общее стадо – 120 000 голов, свиноматок – около 9,5 тыс. голов.
– Рост планируется за счет приобретения действующих предприятий?
– Да, в том числе.
– Планируете ли вы инвестировать в перерабатывающие мощности, в вывод торговой марки, как это сделано в Польше (ТМ Prime Food)?
– После того как мы выйдем на запланированные объемы производства, мы приобретем или построим бойню, чтобы иметь возможность продавать мясо. Конкретных планов по производству готовой продукции под своей торговой маркой в Украине в среднесрочной перспективе у нас нет.
– Как Axzon будет развиваться в Польше и России?
– В Польше мы планируем увеличить объемы производства на 25% в свиноводстве, в энергетическом секторе – на 50%, а в производстве свинины – на 30%. В России за эти три года мы хотим хотя бы построить хорошую базу для дальнейшего развития. Как минимум такой же бизнес, который есть у нас сейчас в Украине.
Через 3-5 лет мы проведем размещение на бирже и предложим инвесторам компанию, которая будет лучшей в секторе
– Насколько эти планы зависели от доступа к дешевым деньгам?
– Конечно, доступ к финансированию принципиально влияет на наши решения. Мы заключили договор с IFC о привлечении 54 млн евро под акционерный капитал. Ведем переговоры с ЕБРР о предоставлении кредита на сопоставимую сумму.
– Какую максимальную стоимость заемных средств вы считаете приемлемой?
– Если мы говорим о процентной ставке займа, то приемлемой для нас будет 2-4% в европейской валюте.
– Как вы думаете, кто-то из украинских игроков хотя бы теоретически имеет доступ к таким ссудам?
– Когда мы говорим о ссудах в евро или долларах США, то да. Но если мы говорим о ссудах в национальной валюте, в отношении которой есть риск девальвации, – нет.
Хотя, например, в России дотации, идущие на погашение кредитной ставки, позволяют брать крупные ссуды в рублях. Процентная ставка – 12-16%, из которых 8-10%, а иногда даже больше компенсируются государством. В результате процентная ставка для компании может быть менее 3%. И в России вы действительно можете получить эти дотации.
– Axzon сейчас второй по величине производитель свинины на рынках Польши и Украины. После реализации заявленных планов компания выйдет на первое место?
– Мы не ставим таких целей и не стремимся быть самыми большими, мы стремимся быть наилучшими. Когда выйдем на запланированные показатели, то есть через 3-5 лет, мы проведем размещение на бирже и предложим инвесторам компанию, которая будет лучшей в секторе.
– У вас есть еще бизнес, помимо сельскохозяйственного?
– Я инвестирую в туристический сектор в Дании. У меня есть два дома отдыха. Это мой личный проект, очень небольшой по сравнению с основным бизнесом.
