Офшоры не в тренде, или Что нового в правовом поле?
Итоги и перспективы международной кампании за чистоту капиталов. Где найдет свое место Украина?
Прошедший 2014 год ознаменовался новым этапом марафона под названием «прозрачность бизнеса», цель которого – борьба с оттоком ресурсов из экономик развитых государств (Западной Европы, США, Канады и т.д.). Озабоченность многих стран этой проблемой вполне объяснима, поскольку на сегодня, по данным разных исследовательских организаций, от $7 млрд до $19 млрд находится в юрисдикциях, которые предоставляют комфортные условия для ведения бизнеса и защиты инвестированного капитала.
В то же время мировое сообщество находится лишь в начале непростого пути антиофшоризации, и его успешность отнюдь не предопределена, поскольку даже сторонники этого процесса зачастую расходятся в подходах к выявлению сокрытого капитала. Начиная с обмена информацией о налогоплательщиках и заканчивая раскрытием конечных бенефициаров.
Все это, безусловно, ужесточает правила игры для бизнеса, но при грамотном подходе к его структурированию и выбору партнеров-нерезидентов позволяет оставаться в зоне налогового комфорта, не привлекая к себе излишнее внимание надзорных и фискальных органов.
Ветер перемен
Наиболее заметны упомянутые тенденции благодаря инициативам Старой Европы. Так, например, на глобальном форуме, прошедшем в Берлине в октябре 2014 года, представители 51 государства подписали документ, который предполагает автоматический обмен данными о банковских счетах нерезидентов с 2017 года. Среди стран, подписавших соглашение, оказались Люксембург, Лихтенштейн, Сан-Марино, острова Мэн и Гернси, Каймановы, Британские Виргинские острова. И даже Швейцария согласилась присоединиться к системе автоматического обмена, попросив при этом, как и многие другие юрисдикции, отсрочку на год.
В то же время в ЕС решили пока что не торопиться с внедрением публично доступных реестров бенефициаров. Причиной такого решения во многом стала категорическая позиция представителей бизнеса, которые резонно заметили, что публичность реестров увеличивает риски рейдерства и ставит под угрозу стабильное существование компаний.
Дискуссионным остается и вопрос о внедрении специального налога на финансовые операции. Так, его инициаторы, коими являются Германия и Франция, предлагают облагать операции с акциями и некоторыми производными инструментами. Однако категорически против данного налога выступает Великобритания и своеобразная коалиция еще из более чем 10 стран Евросоюза. К его обсуждению стороны вернутся не раньше 2015 года.
К слову, такие противоречия достаточно красноречиво говорят о силе лоббизма со стороны бизнеса. А также подтверждают тот факт, что далеко не все европейские страны согласны с политикой ужесточения налогового законодательства. Один из примеров этому – отказ в ноябре Народного собрания Болгарии от введения прогрессивной шкалы единого налога, что значительно усложнило бы работу бизнеса в этой стране, где до сих пор все виды корпоративного дохода облагаются по единой ставке в 10%.
По ту сторону океана борьба с сокрытием капитала тоже обретает более четкие рамки. Например, еще с 1 июля 2014 года вступил в силу закон США «О налоговых требованиях к иностранным счетам» (Foreign Account Tax Compliance Act – FATCA). Его требования дают налоговому управлению США (Internal Revenue IRS) право получать информацию о финансовых счетах резидентов США в иностранных финансовых институтах. Отказ раскрывать информацию позволяет удержать 30-процентный налог от суммы любого перечисления в долларах.
А чуть позже, в сентябре, члены G20 одобрили первый этап плана, направленного против размывания транснациональными компаниями налогооблагаемой базы и вывода прибыли из-под налогообложения (т.н. BEPS), который разработан Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Согласно документу, предусмотрена унификация форм налоговой отчетности, отображение налоговых поступлений от различных юрисдикций, ограничения по применению налоговых льгот, ужесточение регулирования трансфертного ценообразования.
Однако это лишь начальный этап договоренностей. И для изменений в законодательства государств, присоединившихся в BEPS, потребуется не один месяц, и даже год.
Бенефициары и коррупционеры
Украина, учитывая все более глубокую интеграцию в мировую экономику и торговлю (речь и о нашем участии в ВТО, и об ассоциации с ЕС), не может оставаться в стороне от общемировых тенденций, именуемых на территории стран бывшего СССР «деофшоризацией». К примеру, если вернуться закону FATCA, украинские банки тоже обязаны выполнять его требования, и в случае выявления американских налогоплательщиков в числе своих клиентов, отправлять в налоговую службу США информацию о счетах и их владельцах.
Еще одна попытка властей последовать зарубежному опыту – закон №1701-18 «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно определения конечных выгодоприобретателей юридических лиц и публичных деятелей». Согласно ему, уже с конца ноября украинские компании обязаны раскрывать данные о своих конечных бенефициарах. То есть, отныне должна быть доступна информация обо всех физических лицах, которые имеют возможность осуществлять решающее влияние на управление бизнесом.
При этом зарегистрированные в Украине компании должны в течение последующих шести месяцев предоставить данные государственному регистратору. В противном случае с 25 мая 2015 года к ним будут применяться санкции.
Однако подходы к созданию реестра бенефициаров пока что неизвестны. Также неясно, оправдано ли содержание нескольких органов, которые будут контролировать все эти процессы. Более того, следует отметить, что в связи с ужесточением правил работы для бизнеса, собственников компаний, вполне возможно, появление так называемого дополнительного «коррупционного окна» не обрадует. За непредставление информации, конечно, существует ответственность, но как будут проверять, достоверна она либо нет, остается тайной. Это целый ворох нерешенных вопросов, в которых властям рано или поздно придется разбираться. И скорее всего, что уже в 2015 году.
Еще одной волнующей Украину проблемой традиционно остается коррупция. Например, в рейтинге международной организации по противодействию коррупции Transparency International наша страна заняла «почетное» 142-е место.
В итоге давление со стороны международных кредиторов (в первую очередь – МВФ) наконец подвигло депутатов пойти на компромисс и утвердить в октябре 2014 года основы государственной антикоррупционной политики. Среди важнейших пунктов – внедрение эффективных программ по борьбе с коррупцией в центральных органах исполнительной власти и в судопроизводстве; внедрение прозрачной системы проведения государственных закупок; а также создание специального уполномоченного органа (так называемого «антикоррупционного бюро»).
Тем не менее, имплементация этих норм под большим вопросом (хотя для этого и отведен срок вплоть до 2017 года). Во-первых, неясны механизмы, за счет которых можно развернуть сколь-либо действенную борьбу с коррупцией. Во-вторых, то же антикоррупционное бюро до сих пор не сформировано. А значит, приступить к выполнению своих функций этот орган не может.
Тотальный апгрейд
В связи с бурной реформаторской деятельностью руки нашего правительства дошли даже до налогового компромисса, который в обиходе называют «явкой с повинной». Эта модель позволяет налогоплательщику избежать финансовой, административной и порой уголовной ответственности, начав все с нового листа.
Соответствующие законопроекты под №1071 и №1071-1 были зарегистрированы на рубеже ноября-декабря 2014 года. Первый документ предусматривал уплату 15% налога на прибыль, в то время как 85% суммы налога будет считаться погашенными. Согласно второму документу, при достижении налогового компромисса плательщику придется внести в казну только 5% от суммы налога. При этом будут считаться погашенными оставшиеся 95% суммы. Причем компромисс распространяется даже на те налоговые обязательства, которые находятся в процессе судебного обжалования.
В итоге 25 декабря парламент поддержал все-таки более радикальный проект. Право применить процедуру налогового компромисса налогоплательщикам дадут в течение 90 дней со дня вступления в силу данного закона. Однако сложно судить, пойдет ли бизнес на уступки фискалам. Все будет зависеть как от количества компаний, готовых и способных заплатить, так и от окончательной «цены» компромисса.
К тому же остается проблема нечетко прописанных процедур. Кто будет согласовывать налоговые обязательства за все это время? Ведь бизнесу нужны гарантии и спокойствие. Только тогда он будет показывать прибыль. Сейчас же нет никакой уверенности в том, что не вернется старая добрая традиция, когда приходят «письма счастья», а информация, полученная от налогоплательщика, используется против него же.
Параллельно власти заговорили и о коренных изменениях в Налоговом кодексе. Речь и про сокращение числа налогов, и про внедрение прогрессивной шкалы налогообложения физлиц, и про пересмотр подходов к взиманию налога на прибыль и учету налоговых разниц, и про дифференцированную ставку единого соцвзноса, а также о переходе на электронное администрирование НДС.
Правда, озвученные новации пока что не выглядят как стремление комплексно подойти к реформированию налогового законодательства. Правительственные идеи скорее похожи на судорожные попытки залатать государственный бюджет на 2015 год.
Подтверждение тому – спешное принятие части налоговых новаций, невзирая на сопротивление представителей бизнеса и Государственной фискальной службы. Так, 28 декабря Верховная рада проголосовала за повышение ставки налога на пассивные доходы с 15 до 20%, в том числе и для дивидендов, а также за усиление контроля трансфертного ценообразования. Отныне будет применяться стандарт «вытянутой руки»: цены на сделки между связанными лицами должны отражать условия, которые имели бы место между независимыми партнерами.
Что завтра?
Все-таки похоже, что следующий год станет действительно переломным на пути создания прозрачной и понятной системы для ведения бизнеса. А значит, и для улучшения инвестиционного климата. По крайней мере, на эту мысль наталкивает пристальное внимание к Украине со стороны мировой общественности и давление на власть изнутри со стороны гражданского общества.
Торговые связи с Европой будут способствовать выходу украинских компаний на новые рынки. Причем, идеально работающей так и останется модель взаимодействия с резидентами более комфортных и понятных бизнесу стран, которые способны обеспечить надежные инструменты для структурирования торговой деятельности украинским партнерам.
И не исключено, что именно с приходом 2015 года у отечественных компаний появится реальный шанс получить внятную налоговую и конкурентную среду и равные условия для развития. А также возможность создания зоны с наилучшими в Европе условиями для doing business, что наряду со снятием торговых барьеров приведет к приходу крупных транснациональных компаний, притоку внешних инвестиций, и, соответственно, даст столь долгожданный толчок для роста национальной экономики.
В то же время не стоит забывать, что любые механизмы и нормы хороши не на бумаге, а только в случае рациональной и взвешенной имплементации. Например, закон «О трансфертном ценообразовании», принятый Верховной радой летом 2013 года и предусматривающий контроль операций между связанными лицами, на практике так и не заработал. Кроме того, в декабре 2014 года в парламенте было зарегистрировано целых два законопроекта о денонсации конвенции между правительствами Украины и Кипра об избежании двойного налогообложения. Но их судьба давно предопределена, поскольку за все годы независимости Украины ни один из подобных документов не нашел поддержки в парламенте.
Поэтому 2014 год действительно поставил новые задачи, которые потребуют все более продуманного подхода в вопросах ведения бизнеса. Но это отнюдь не приговор, а скорее дополнительный стимул традиционным и понятным инструментам защиты капитала и управления налоговой нагрузкой.
