Как миллиардер Александр Лебедев оказался на задворках бизнеса и политики

Как бывший советский разведчик сначала стал одним из богатейших предпринима­телей России, а потом лишился большей части активов и денег

На радость иностранным инвесторам ноябрь 1993 года выдался в Санкт-Петербурге сухим и солнечным. Западных банкиров, прилетевших на конференцию, посвященную вложениям в российскую экономику, принимали в Смольном мэр города Анатолий Собчак и его заместитель Владимир Путин. Вечером инвесторов ждал ужин в кают-компании революционного крейсера «Аврора». Приглашения гостям города, авиабилеты и гостиницы, презентацию и банкет на воде организовала «Русская инвестиционно-финансовая компания» (РИФК) начинающего финансиста Александра Лебедева.

Жизнь сулила ему радужные перспективы. Незадолго до этого подполковник Первого главного управления КГБ (разведка) вернулся из Лондона, где служил под дипломатическим прикрытием. В британской столице он получил редкие для постсоветской России знания о долгах стран третьего мира и завел широкие знакомства среди западных инвесторов и будущих российских олигархов.

тояние, он был одним из богатейших бизнесменов России времен Бориса Ельцина. Уже при президенте Путине Лебедев начал строить авиационную империю и здесь достиг немалых успехов. Его состояние составляло на пике, в 2006 году, $3,7 млрд, однако в 2013-м едва дотянуло до $600 млн.

За 20 лет в бизнесе Лебедев лишился не только большей части активов и денег, он не сумел сохранить отношения с деловыми партнерами, своими менеджерами, госчиновниками и даже друзьями. И теперь находится по большей части в кругу врагов и недоброжелателей, а еще ему грозит тюремный срок за хулиганство.

«Для меня этот человек не существует, я вычеркнул его из своей жизни», — сказал в недавнем интервью глава ВТБ Андрей Костин, бывший друг и партнер Лебедева. По словам еще одного его бывшего партнера, предпринимателя Олега Бойко, он дружил с Лебедевым, пока у того «не начались проблемы с головой».

Какие бизнес-операции организовывал разведчик и к чему они приводили?

Операция «Миллион»

В конце 1980-х — начале 1990-х годов Лондон был Меккой для будущих российских олигархов, а советское посольство — местом встречи. Предприниматели из России приезжали в Лондон, чтобы обзавестись связями в деловых кругах, нанять юристов для регистрации офшорных компаний, да и просто пошиковать. И второй секретарь российского посольства Лебедев, вхожий в местный истеблишмент и имевший служебную машину, был им весьма полезен. В Лондоне он общался с Владимиром Потаниным, Михаилом Прохоровым, Михаилом Ходорковским, Олегом Бойко, а Александр Мамут, одноклассник Лебедева по московской английской спецшколе №17, и вовсе ночевал у него дома на диване. Тем не менее, окончив в 1992 году дипломатическую работу, работать на кого-либо из новых знакомых Лебедев не пошел. У него были иные мысли насчет будущей карьеры.

В свое время Лебедев получил блестящее образование. После престижной спецшколы сын известного профессора физика-оптика и преподавательницы английского языка в МГИМО поступил в этот вуз на факультет экономики. Затем окончил Высшую школу КГБ и отправился служить в Лондон. Во внешней разведке он оказался в экономическом отделе аналитического управления, созданном по личному распоряжению председателя КГБ Юрия Андропова. Аналитики занимались изучением товарных рынков (золото, нефть, зерно), а Лебедев дополнительно изучал рынки государственных долгов.

«Мы были совдеповскими чиновниками, которые в лучшем случае учили английский язык в школе, а он — видный джентльмен, дипломат, правильно говорит, отличный английский, знание экономики», — вспоминает бывший сотрудник Госбанка СССР и президент банка «Империал» Сергей Родионов.

Бывший разведчик Лебедев решил сделать деньги на торговле различного рода долгами. Для бизнеса нужны были деньги, а еще неплохо было бы подыскать надежных партнеров. В партнеры напросился бывший сослуживец Лебедева дипломат Андрей Костин, которому надоело протирать штаны в МИДе, влачившем жалкое существование после развала СССР. С деньгами было сложнее, но Лебедев вспомнил о лондонском знакомце, владельце питерского кооператива «Гамма» и лондонской фирмы First Pacific Романе Швецком. Он начинал тогда ввозить в Россию бытовую и оргтехнику. По словам Анатолия Данилицкого, бывшего пресс-атташе посольства России в Лондоне, а затем топ-менеджера компаний Лебедева, Швецкий заработал к началу 1990-х годов не меньше $10 млн и «на него смотрели как на олигарха».

В 1992 году Швецкий зарегистрировал в Лондоне компанию The Milith и внес в ее уставный капитал £13 000 за себя и по £5000 — за Лебедева и Костина. «Расшифровывалась эта аббревиатура как «Million Like That», — рассказывает Лебедев в интервью Forbes и прищелкивает пальцами. В свободном русском переводе это означает «Миллион как с куста», и Лебедев уверяет, что название придумал Костин, слывший еще в посольстве большим шутником.

В феврале 1993 года The Milith учредила в Москве ту самую фирму РИФК, которая занялась консультированием иностранных банков и организовала в Санкт-Петербурге конференцию для западных инвесторов.

Операция «Долги»

The Milith вполне оправдала бодрое название. На работу в РИФК Лебедев с Костиным пригласили своих бывших коллег Данилицкого и журналиста, а заодно и сотрудника КГБ Юрия Кудимова. Еще одним ценным сотрудником компании стала Елена Дубинина, жена Сергея Дубинина, тогда и. о. министра финансов России, который в советские времена был преподавателем Костина на экономфаке МГУ.

Коммерческая задолженность бывшего СССР оценивалась в баснословные по тем временам $4 млрд — столько Россия была должна заплатить иностранным компаниям, поставлявшим свою продукцию в Советский Союз. Западные фирмы отказывались продолжать торговлю с Россией, требуя погашения долгов, но денег в бюджете было недостаточно. И желание иностранцев получить хоть что-то стало источником фантастических заработков Лебедева. «Johnson & Johnson или Novo Nordisk отказывались поставлять медикаменты, пока не погашен долг, — рассказывает Лебедев. — Я предлагал им не стоять в очереди годами, а продавать долги с дисконтом».

При этом Лебедеву не приходилось тратить ни одного собственного доллара, ведь деньги на выкуп долга у коммерческих кредиторов предоставлял Минфин из расчета 50% от номинала, а покупались они зачастую не выше 10% от номинала. Иными словами, на выкуп долга, например, в $10 млн государство перечисляло $5 млн, Лебедев платил иностранцам $1 млн, а $4 млн составляли комиссионные.

Андрей Вавилов, тогда первый замминистра финансов, член правительственной комиссии по государственному внешнему долгу, утверждает, что не помнит, на каких условиях выкупались долги у иностранцев. Он допускает, что дисконт мог составлять 90%, поскольку «это был долг самого младшего порядка», погашаемый в последнюю очередь.

Официально к выкупу долгов было допущено четыре уполномоченных банка: «Империал», «Национальный кредит», «Менатеп» и «Столичный». И Лебедеву с Костиным пришлось проворачивать операции через один из них. Их партнер Швецкий, фирмы которого покупали валюту в «Империале», познакомил Лебедева с президентом банка Сергеем Родионовым. Так в 1993 году, практически сразу после создания РИФК, Лебедев стал наемным менеджером — начальником управления зарубежных инвестиций «Империала», а Костин — его заместителем. Правда, работали они, как выяснилось через пару лет, в основном на себя.

«Его компания [РИФК] стала зарабатывать намного больше, чем его управление в банке. Это был конфликт интересов, который разрешился естественным образом, Лебедев ушел», — рассказывает Родионов.

Ушел Лебедев в другой банк, теперь уже свой. Весной 1995-го он купил у Олега Бойко Национальный резервный банк (НРБ). Лицензия и красивое имя, созвучное Федеральной резервной системе США, обошлись Лебедеву примерно в $400 000.

В первые годы НРБ по сути представлял собой инвестиционную компанию, но банковская лицензия позволила ему стать уполномоченным и на рынке облигаций внутреннего валютного займа (ОВВЗ). Эти бумаги были выпущены Минфином взамен долга Внешэкономбанка СССР перед российскими внешнеторговыми предприятиями, которые и стали первыми держателями «вэбовок». Облигации обращались на вторичном рынке, время от времени Минфин проводил дополнительные размещения бумаг. Лебедев утверждает, что именно он подсказал в свое время Минфину красивую идею секьюритизации долга.

В марте 1996 года правительство поручило Минфину выпустить два новых равных транша ОВВЗ (6-й и 7-й) на общую сумму $3,5 млрд с погашением в 2006 и 2011 годах. В апреле 1996-го Минфин подписал с НРБ договор и продал банку Лебедева почти 30% бумаг новых выпусков в среднем за 20% от номинала. Всего НРБ заплатил Минфину $190 млн. В конце мая 1996-го новые ОВВЗ впервые появились на вторичном рынке, и цена 6-го транша составила 32% от номинала, а 7-го — 24% (в соответствии с существующими процентными ставками). Весь пакет НРБ стоил уже $266 млн, не напрягаясь (like that!), банк заработал за месяц $76 млн. Эти данные содержатся в материалах Генеральной прокуратуры по уголовному делу в отношении руководства НРБ. Дело было закрыто.

Сколько всего Лебедев заработал на долгах, точно посчитать довольно сложно — в схемах участвовал не только НРБ, но и множество офшорных структур, в которых оседала часть прибыли. В любом случае, речь идет о сотнях миллионах долларов.  «Весь капитал [Лебедева] создан на операциях с долгами. Специфических операциях и схемах, построенных совместно с дружественным Минфином», — уверен Бойко.

Сам бизнесмен откровенно говорит, что без помощи государства на рынке госдолга эффективно работать было невозможно. При этом Лебедев подчеркивает, что он был далеко не единственным приближенным к власти банкиром: «В то время все сидели в приемной у Вавилова. Как ни придешь, встретишь человек десять: Сурков или Невзлин («Менатеп»), Гусинский или Замани (Мост-банк), Егиазарян (Моснацбанк), Бойко или Саламандра («Национальный кредит»)».

Тем не менее именно Лебедеву, по мнению участников тех событий, удавалось заключать наиболее выгодные сделки. Большинство источников Forbes уверены, что не обошлось без помощи и. о. главы Минфина Дубинина. Сам Дубинин от комментариев для этой статьи отказался.

В октябре 1996 года Костин ушел из НРБ на важную государственную должность, возглавил Внешэкономбанк. По словам одного из бывших партнеров Лебедева, Костин получил от него $15 млн, хотя рассчитывал на отступные в 10 раз больше. Лебедев сам хотел сесть в кресло главы ВЭБа, был обижен на партнера и в отместку пожадничал, что и стало основной причиной их ссоры.

Костин на вопросы Forbes не ответил. Лебедев не исключает, что бывший товарищ обиделся, так как решил, что не получил причитающихся ему денег, но никаких цифр не называет. И при этом добавляет, что Костин никогда официально не был его партнером, разве что формально.
Операция «Газпром»

Олег Бойко продал Лебедеву НРБ вместе с возможностью управлять портфелем гособлигаций Украины, выпущенных в счет погашения долга страны перед «Газпромом».

В сентябре 1995 года правительство Украины выпустило документарные валютные облигации на $1,4 млрд — несколько траншей с погашением в 1997–2007 годах. Они хранились в депозитарии «Национального кредита» Олега Бойко на Украине. Сам «Нацкред» сильно пострадал в банковский кризис 1995 года и не подходил на роль уполномоченного банка. По словам Бойко, он решил передать эту функцию НРБ и представил Лебедева руководству «Газпрома» в качестве нового партнера.

Так в 1995 году «Газпром» стал крупнейшим пайщиком НРБ, внеся в уставный капитал свои акции.

Большую часть украинских бумаг «Газпром» использовал для погашения своих долгов по налогам. Бумаги учитывались по номиналу, «Газпром» передал Минфину длинные выпуски облигаций, а короткие оставил себе. В 1997 году Украина не погасила первый транш, и руководство «Газпрома» забило тревогу. Тогда Лебедев предложил внести оставшиеся у «Газпрома» облигации (примерно на $300 млн по номиналу) в капитал банка. В результате капитал НРБ вырос на $270 млн до $560 млн, а доля «Газпрома» достигла 64%.

Лебедев, поддерживая связи с властями Украины, рассчитывал, что облигации будут погашены, и продолжал докупать их. На конец I квартала 1998 года на балансе НРБ «газпромовок» было уже на $525 млн. Бизнесмену удалось уговорить председателя Нацбанка Украины Виктора Ющенко разместить в НРБ валютные резервы страны, пообещав 10% годовых. В результате в российском банке оказалась около $100 млн из резервов Украины, а в залог Лебедев оставил все те же «газпромовки» (на $200 млн по номиналу).

Когда в 1999 году Украина не заплатила купон по облигациям (8,5% годовых), Лебедев договорился о конвертации причитающихся ему по купону $60 млн в гривну. Полученные средства он мог потратить только на территории Украины и начал строительство курортного комплекса в Алуште. Всего в этот проект за 10 лет было вложено $150 млн.

Кроме того, Лебедев уговорил правительство Украины перевыпустить облигации, чтобы организовать их вторичное обращение. В апреле 2000 года долг был реструктурирован — на все $1,4 млрд украинского долга были выпущены новые бумаги с погашением в 2007 году и купоном 11% годовых. Размещением привычных для инвесторов облигаций в электронной форме занимались западные банки. Лебедев незамедлительно обменял старые бумаги на новые.

«Значительная часть украинских бумаг оказалась у Лебедева, а в итоге Украина по ним расплатилась. «Газпром» явно получил за них не 100%, — рассказывает Сергей Алексашенко, который в то время работал первым зампредом Центробанка. — Нельзя исключать, что кто-то из сотрудников «Газпрома» в этой сделке поучаствовал». Сам Лебедев не отрицает, что заработал на украинских долгах сотни миллионов долларов.

Почему формально контролирующий НРБ «Газпром» остался ни с чем? Дело в том, что к моменту реструктуризации украинских бумаг монополия потеряла контроль над банком. Произошло это в 1999 году в процессе преобразования НРБ в открытое акционерное общество. Доля «Газпрома» была лишь частично переоформлена в акции и в результате снизилась с 64% до 37%. В июле 2002 года «Газпром» и вовсе вышел из капитала НРБ, забрав свои акции, изначально внесенные в капитал (они тогда стоили $48 млн) и вексель НРБ на $12 млн.

Операция «Миллиарды»

Очередную круглую сумму Лебедев заработал на акциях РАО ЕЭС. «Бумага выстрелила и принесла ему большой чистый заработок», — говорит Родионов.

Пакет из 8,5% акций РАО ЕЭС правительство выставило на аукцион в конце 1996 года. Кроме НРБ в нем участвовал инвестиционный банк CSFB. По словам Лебедева, он предложил $350 млн, на $7 млн больше, чем иностранцы, и победил. Результаты были объявлены в январе 1997-го, тогда акции стоили $0,1 за штуку, а через полгода, в июле 1997-го, выросли до $0,47. Пакет Лебедева оценивался в $1,64 млрд. Исторического максимума акции достигли в апреле 2007 года — тогда цена поднялась до $1,46, а весь пакет Лебедева стоил бы $5,1 млрд, но бизнесмен продал его еще в 2006 году.

У НРБ были крупные пакеты и других «голубых фишек» — «Газпрома» (до 0,6%), «Мосэнерго» (около 1,5%) и Сбербанка. По словам Лебедева, он продал их без особой прибыли, не дождавшись бурного роста 2006–2007 годов.

Вообще Лебедеву сильно везло в 1990-х, чего не скажешь о 2000-х. «Где-то в 2004-м я принял решение валить из ценных бумаг, мне это надоело. Хоть все их собери, счастья не будет», — вспоминает бизнесмен.
Операция «Банк»

Всерьез заняться банковским бизнесом, знакомым ему не понаслышке, Лебедев решил в 2004 году. Он задумал превратить НРБ из инвестиционного бутика в универсальный. Руководство НРБ Лебедев поручил Кудимову, и, в общем, можно сказать, что они добились успеха: к концу 2007 года активы банка по МСФО выросли до $2,2 млрд, капитал — до $1,2 млрд. Кредитный портфель превысил $1 млрд. Появилась Национальная ипотечная компания. Всего на депозитах и расчетных счетах клиентов в то время было $460 млн, из них $270 млн приходилось на частных вкладчиков.

За три года, в 2005–2007 годах, банк выплатил более $400 млн дивидендов. Почти все деньги достались «Национальной резервной корпорации» (НРК), созданной в 2004 году для управления активами Лебедева. НРК принадлежало 97% банка. В 2004 году Лебедев выделил своим менеджерам Кудимову и главе НРК Данилицкому по 15% акций корпорации, оставив себе 70%.

Однако в 2008 году банк споткнулся. Кризис для НРБ начался не в октябре, как для большинства российских банков, а в апреле, когда принадлежащая Лебедеву газета «Московский корреспондент» написала, что Путин якобы разводится с женой и собирается жениться на гимнастке Алине Кабаевой.

Путин обиделся. И сильно. «Существует частная жизнь, вмешиваться в которую никому не позволено. Я всегда отрицательно относился к тем, кто с каким-то гриппозным носом и со своими эротическими фантазиями лезет в чужую жизнь» — так отреагировал президент на публикацию. В то время он был на Сардинии — поздравлял итальянского премьера Сильвио Берлускони с победой его партии на выборах. Лебедев закрыл газету, но было поздно. Моментально от него отвернулись все сколько-нибудь влиятельные люди в Кремле. «Его перестали воспринимать всерьез, отношение стало скорее пренебрежительным, чем враждебным», — рассказывает один из бывших друзей бизнесмена.

Сам Лебедев не верит в версию обиды и мести Путина: «Мне кажется, глупо обижаться на выпивших журналистов, которые написали ерунду. Почему мы так плохо думаем о Путине? Это выдумано теми же людьми, которые создают конструкцию: Лебедев — диссидент, за ним охотится Кремль».

Последовавший за этим кризис НРБ перенес как и все другие, не лучше и не хуже. Он пострадал от margin calls, доля просроченных кредитов выросла до 30%, но ликвидность оставалась на высоком уровне. И тут НРБ задумал расширять бизнес, занявшись санацией небольшого банка «Российский капитал», рухнувшего в кризис. Из-за этого, казалось бы незначительного, эпизода весь банковский бизнес Лебедева покатился под откос.

В октябре 2008 года «Российский капитал» обошелся НРБ в символические 5000 рублей. Через неделю специалисты НРБ обнаружили, что из банка с помощью сомнительных сделок накануне банкротства было выведено 5,4 млрд рублей. «Мы написали письмо в ФСБ с просьбой разобраться. Нам ответили: «Не надо туда смотреть», — рассказывает Лебедев. — Я называл в письмах имена конкретных людей, участвовавших в схемах, например генерал-лейтенанта Сергеева, который раньше возглавлял банковский отдел управления «К» ФСБ». Расследовать хищения в «Роскапе» никто не стал, санацию банка продолжило государственное Агентство по страхованию вкладов.

В ноябре 2010 года обыски с «маски-шоу» прошли в офисах самого НРБ. Ничего крамольного в банке следователи не нашли. Затем в НРБ прошло две проверки Центробанка — одна началась в декабре 2010-го и закончилась в марте 2011-го, вторая длилась с января по апрель 2012 года. Никаких существенных нарушений в ходе этих проверок выявлено не было, но работа на шесть месяцев была практически парализована — проверяющих было 130 человек, а в центральном аппарате НРБ в то время работало 430 сотрудников.

Андрей Манойло, бывший зампред Сбербанка из команды Андрея Казьмина, возглавил НРБ в конце 2009 года, когда Кудимов перешел на работу в «ВЭБ Капитал». Манойло говорит, что за всю карьеру не сталкивался с такими масштабными и тщательными проверками ЦБ. По его словам, после второй проверки НРБ, несмотря на значительный запас капитала и высокую надежность, не имел перспектив.

После «маски-шоу» клиенты вывели из банка 1 млрд рублей, после первой проверки ЦБ — еще 3 млрд рублей, тогда же все компании с госучастием закрыли счета. «Но когда началась вторая проверка, всем все стало ясно и клиенты начали массово уходить, — рассказывает Манойло. — Я посоветовал Александру Евгеньевичу больше не заниматься банковским бизнесом, хотя с итогами и этой проверки банк справился, сохранив трехкратный запас капитала».

На какую-либо поддержку со стороны властей бизнесмен рассчитывать не мог. «Лебедев не в системе — он сам по себе. Нам нет до его проблем никакого дела. И мочат его свои же», — сказал Forbes высокопоставленный чиновник, похлопывая двумя пальцами правой руки по левому плечу.

В результате банк начал сворачивать бизнес. НРБ закрыл филиалы, продал портфель ипотечных кредитов на 9 млрд рублей, из 1350 человек персонала осталось 250. Капитал снизился до 16 млрд рублей. Банк выплатил дивиденды за 2010 год на $300 млн, Лебедеву досталось $240 млн. У банка практически не осталось клиентов — депозиты физлиц сократились до 1 млрд рублей. Капитал банка сформирован в основном за счет ценных бумаг и недвижимости. По данным агентства Fitch Ratings, на конец I квартала 2013 года банку принадлежал пакет акций «Газпрома» ($80 млн), 6,6% акций «Аэрофлота» ($125 млн), недвижимость и земля ($122 млн).

Зачем Лебедеву пустой банк? «Сегодня мой банк идеально подготовлен к продаже, due diligence займет полчаса, — говорит он. — Его будут покупать не за бизнес, а за капитал. Сейчас всем банкам нужен капитал, очередь стоит».

Впрочем, по словам Алексашенко, никакой очереди из покупателей не видно, их не могут найти уже полтора года. Он считает, что банк вряд ли удастся продать дороже, чем за 0,7 капитала.

Операция «Полет»

Еще одним стратегическим направлением для Лебедева стали авиация и финансовые операции, с ней связанные. Почему? С конца 1990-х годов банкира так и подмывало создать что-то заметное. Экс-глава НРК Данилицкий рассказывает, что Лебедев был одержим идеей превратить в реальные активы деньги, сделанные на долгах. В 1995 году, когда начались залоговые аукционы, у Лебедева уже были деньги, связи и собственный банк, но в приватизации он не участвовал. «Может, я слишком честный для этого?» — на секунду задумавшись, говорит банкир. Но тут же дает другое объяснение: Абрамович уже торговал нефтью, Олег Дерипаска с братьями Черными «что-то отгружали», а он абсолютно ничего не понимал в реальном секторе.

Самой быстрой и, возможно, одной из самых успешных сделок в жизни Лебедева была покупка в марте 2003 года блокирующего пакета «Аэрофлота». Тогда Роман Абрамович решил продать свои 26% акций авиакомпании и нашел покупателя в лице Сергея Пугачева, владельца Межпромбанка. Договор уже был подписан, но Пугачев через неделю передумал. Лебедев узнал об этом и сразу позвонил Абрамовичу. Продавец назвал цену по телефону — $140 млн.

«Я заехал к Роману, минут 10 посидели в его зеленом кабинете в офисе у «Балчуга». Спросил, можно ли торговаться. Он ответил: нет. Так и договорились. Он вызвал [главу Millhouse Capital Евгения] Швидлера, и мы пошли оформлять документы. Вся сделка заняла час, — вспоминает Лебедев. — Приятно с людьми иметь дело». За пять лет цена пакета выросла почти в 10 раз — до $1,3 млрд в марте 2008-го. Но поход в авиабизнес оказался на деле очень тяжелым. В 1997 году Лебедев пригласил на работу в банк Александра Рубцова, заместителя управляющего Ernst & Young по России. Знал бы тогда банкир, что покупает билет на выматывающую войну с государством!

В 1993 году Ernst & Young подрядилась написать концепцию превращения «Воронежского авиакомплекса имени Ильюшина» в корпорацию западного типа. Дальше плана дело не пошло. Зато Рубцов вместе с гендиректором авиакомплекса придумал создать лизинговую фирму, которая выкупала бы воронежские самолеты Ил-96 М/Т и сдавала их в аренду «Аэрофлоту».

Рубцов, знакомый с Лебедевым по привлечению финансирования в один из проектов «Газпрома», поделился идеей с банкиром и в 1999 году возглавил лизинговую компанию «Ильюшин Финанс Ко» (ИФК). Лебедев стал акционером с долей 80% (по его словам), затем доли в фирме получили государственные структуры. После очередной эмиссии 2002 года компании Лебедева совместно владели 41,5%, другими крупными акционерами были Минимущество (28,3%) и ВЭБ (18%).

Проблемы начались сразу же, например, выяснилось, что воронежский завод не может расплатиться за кредит Сбербанка на $75 млн.  Лебедев предложил погасить долг в обмен на долю в предприятии. Долг он оплатил украинскими облигациями, но вместо доли получил два Ил-96, которые внес в капитал ИФК.

К 2010 году пакет Лебедева в ИФК сократился до 25,8%. «Меня при первой возможности размывали», — вздыхает он. Но к этому времени бизнесмен подготовил, как казалось, удачную замену авиационному лизингу, сосредоточившись на авиаперевозках.


В 2006 году Лебедев за $100 млн приобрел 48% немецкой чартерной компании Blue Wings, укомплектованной самолетами Airbus. Еще через год НРК за $7,5 млн купила у совладельца аэропорта Внуково Виталия Ванцева компанию «Авиалинии 400». Ее переименовали в Red Wings, вывели старые Ту-204 из эксплуатации и купили через ИФК семь новых за $300 млн.

Сначала бизнес развивался удачно. По итогам 2008 года Blue Wings, бывшая в Германии восьмой по объему перевозок, вышла на третье место, Red Wings, занимавшая прежде 86-е место в России, стала 13-й. Но в 2009 году авиационные власти Германии неожиданно отозвали у Blue Wings лицензию из-за серьезных, как они сформулировали, финансовых проблем. Лебедев обвинил немецкий менеджмент в «злоупотреблениях и попытке довести фирму до преднамеренного банкротства, отмывании и липовой отчетности», но договориться с властями не удалось. В январе 2010 года Blue Wings прекратила деятельность. «Разбирательства в судах еще впереди», — говорит Лебедев.

Судьба Red Wings не менее печальна. В декабре 2012 года самолет компании выкатился при посадке на Киевское шоссе. Пять членов экипажа погибли. Росавиация приостановила полеты компании. В апреле Лебедев продал перевозчика за 1 рубль GHP Group и брату совладельца группы «Гута» Сергею Кузнецову. А 18 июня Росавиация дала Red Wings добро на полеты, возобновив действие сертификата эксплуатанта.

А что же с пакетом ИФК? Еще в январе 2010 года тогдашний зампред правительства Сергей Иванов, предварительно договорившись с Лебедевым, представил на рассмотрение премьера Путина схему сделки (копия письма есть у Forbes). ВЭБ должен был выкупить долю Лебедева в ИФК с 20%-ным дисконтом к оценке Ernst & Young (за 5,4 млрд рублей, или $178 млн), а акции «Аэрофлота» Лебедев должен был продать самой компании за $382 млн (при рыночной стоимости $520 млн). Путин написал резолюцию: «Согласен». Алексашенко назвал такой выход «если не оптимальным, то весьма разумным решением». Ведь Лебедев получил бы $560 млн наличными и избавился от головной боли в виде двух проблемных активов.

План не сработал. «Они меня обманули», — жалуется Лебедев. Едва он продал «Аэрофлоту» первые 6% из своего пакета, как ВЭБ затормозил сделку по ИФК. В итоге Лебедев согласился получить за акции ИФК два транспортных самолета «Руслан» стоимостью по $50 млн. Они сданы в лизинг и приносят $1 млн в месяц. Пакет «Аэрофлота» остается пока на балансах НРБ и НРК.

В 2012 году интерес к этому пакету проявлял предприниматель Сулейман Керимов, но, как рассказывает его знакомый, встреча с Лебедевым закончилась ничем, так как он «говорил о Путине, о чем угодно, кроме условий продажи».

Каков же итог инвестиций Лебедева в авиапром? В ИФК было вложено около $200 млн, примерно $380 млн в Blue Wings и $310 млн в Red Wings. Всего $890 млн. На выходе он может получить два «Руслана» стоимостью $100 млн. От пакета «Аэрофлота» у Лебедева осталось 4,5%, и они по-прежнему выставлены на продажу. А 24 июня ни один из трех предложенных Лебедевым кандидатов в совет директоров   «Аэрофлота» (малолетний сын Лебедева Егор, директор по макроэкономическим исследованиям ВШЭ Сергей Алексашенко, топ-менеджер НРБ Алексей Манойло) не набрал достаточного для избрания количества голосов.

Алексашенко считает, что у Лебедева не было внятной стратегии: «Он просто собирал активы по принципу секторальной принадлежности, надеясь на авось — вдруг что-то сложится и на этом можно будет заработать. А оказалось, что Red Wings должна конкурировать с «Аэрофлотом», где государство, как контролирующий акционер, демонстрировало, что 51% ­равен 100%».

Операция «Политик»

Политическую активность банкир проявил в 2003 году. Тогда он одновременно выставил свою кандидатуру на выборах московского мэра и возглавил московский список партии «Родина» Дмитрия Рогозина на выборах в Госдуму. Выступая с резкой критикой московской коррупции и пробок, Лебедев смог собрать около 12% голосов горожан, а вместе с «Родиной» прошел в Госдуму четвертого созыва. Там он довольно быстро стал членом фракции «Единая Россия», а потом «Справедливая Россия». Все свои перемещения он называет «тактическими компромиссами».

«У моих хождений в политику утилитарная задача, например борьба с коррупцией Лужкова, — объясняет Лебедев. — Но мне нужна хоть какая-то подпорка, иначе меня сожрут».

Лебедев-законотворец запомнился, например, проектом «О тотализаторах и игорных заведениях», где предложил вывести игорный бизнес за километр от городской черты. Проект не прошел. Принят был внесенный президентом Путиным вариант: выселение казино и «одноруких бандитов» в особые зоны. Однако Олег Бойко, владелец Ritzio Entertainment Group, крупнейшего тогда оператора на игровом рынке России и Восточной Европы, винит банкира в попытке разрушения своего российского бизнеса. Лебедев уверяет, что его законопроект никак не был связан с личными отношениями с Бойко.

Завершив депутатскую карьеру, в 2009 году Лебедев безуспешно выдвигался в мэры Сочи (суд снял его кандидатуру), а потом пытался стать сенатором от Законодательного собрания Кировской области. Влиятельный правительственный чиновник считает, что «Лебедеву нужно определиться, кто он — либо Pussy Riot, либо миллиарды зарабатывает». Пока же Лебедев направил свою энергию и гражданскую активность на поддержку оппозиционных СМИ.

История делового журнала «Компания», созданного в 1997 году журналистом Андреем Григорьевым на деньги Лебедева, оставила у банкира горько-сладкое послевкусие. В 2004 году после трагедии в Бесланской школе главный редактор Григорьев написал статью «Конец проекта «Путин». Этот материал стал одним из поводов к смене собственника издания, указание поступило из Кремля. «Компанию» купил Издательский дом Родионова, принадлежащий самому Сергею Родионову и предпринимателям Искандеру Махмудову и Андрею Бокареву. По словам Родионова, цена сделки была $9 млн, но Лебедев уверяет, что получил $5 млн.

Не прошло и двух лет, как Лебедев вместе с бывшим президентом СССР Михаилом Горбачевым стали акционерами (39% и 10%, соответственно) критически настроенной к правящему режиму «Новой газеты» (НГ). К тому моменту ее сотрудники три месяца не получали зарплату, ежемесячный дефицит бюджета составлял $30 000, а рекламодатели разбегались, расказывает главный редактор издания Дмитрий Муратов.

Лебедев перевел $1 млн на покрытие долгов издания и еще $1 млн на бонусы сотрудникам, составившие от $5000 до $50 000. За шесть лет он пожертвовал газете около $13 млн. В 2012 году Лебедев объявил, что готов выйти из акционеров. Муратов признается, что чувствует свою вину: «Газета была [для власти] одним из раздражающих факторов, но от Лебедева не было ни слова упрека, когда возникали проблемы с его бизнесом». По словам Муратова, Лебедев «действительно считает, что поддерживать свободные медиа и свободу слова — его миссия». Еще примеры? Британские газеты.

В январе 2009 года банкир купил The Evening Standard за символический £1, а в марте 2010-го за такую же сумму приобрел еще одну газету, The Independent. В феврале 2013-го компания Лебедева выиграла лицензию на вещание своего телеканала London Live с охватом примерно 4 млн домохозяйств. К началу 2013-го в умирающие газеты он вложил £80 млн и говорит, что английский медиа-проект потребует еще £30-35 млн, прежде чем он получит в 2015 году первый возврат на инвестиции в размере £12–18 млн.

Когда была куплена The Evening Standard, ее ежегодные убытки составляли £30 млн. С тех пор тираж переведенной на бесплатное распространение газеты вырос втрое — до 700 000, потери от розничных продаж были покрыты увеличившимися объемами рекламы. Как пишет конкурент,  The Sunday Times, к сентябрю 2012 года The Evening Standard принесла первый £1 млн прибыли. The Independent пока остается убыточной.

Дерк Сауэр, создатель ИД Independent Media (газета «Ведомости» и глянцевые журналы) и бесплатной английской газеты City AM, говорит, что поначалу эксперты были скептичны: среди перешедших на бесплатное распространение английских газет не было ни одной успешной. «Лебедев смог развернуть The Evening Standard, и я снимаю перед ним шляпу», — говорит Сауэр.

Однако и медийная история может закончиться печально. Шестнадцатого сентября 2011 года во время записи телевизионной программы «НТВшники» Лебедев после горячей перепалки с девелопером Сергеем Полонским нанес ему два разящих удара кулаками, и он упал и порвал брюки. Ролики с записью происшествия тут же появились в YouTube, а эпизод прошел в эфир. Лебедев уверен, что гендиректор НТВ Владимир Кулистиков известил Кремль, по его указанию передал видеоролик веб-порталу LifeNews Арама Габрелянова и дал его в эфир. «Многие мечтают, чтобы о них докладывали в Кремль или хотя бы Габреляновым, но, на мой взгляд, в программе «НТВшники» не фигурировало ни одного человека, который бы удостоился такой чести», — иронизирует Кулистиков.

А вот Лебедеву уже не до шуток. В начале октября 2011-го по поручению председателя Следственного комитета Александра Бастрыкина было возбуждено уголовное дело по статье о хулиганстве «по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти». По этой же статье — с максимальным сроком наказания до пяти лет — осудили танцовщиц из группы Pussy Riot. В мае 2013 года начался суд на Лебедевым, и ему может грозить реальный срок. Один из бывших партнеров банкира не исключает, что он втайне даже надеется попасть в тюрьму и стать мучеником, только бы еще какое-то время остаться в центре внимания.

Так, может быть, Лебедеву лучше уехать в давно обжитый им Лондон, распродав оставшееся имущество, и зажить спокойно и счастливо? Нет, эмигрировать Лебедев не собирается, хотя «бастрыкинцы 20 месяцев гоняют его по судам». «Я, как Франциск Ассизский, хочу все раздать, — пытается иронизировать бывший разведчик. — Но буду, как Серафим Саровский, в русском лесу жить».

При участии Ивана Васильева, Надежды Иваницкой, Елены Тофанюк

Источник: http://www.forbes.ru/